Не так давно на полосах нашего издания появился материал о том, как предлагают наказывать педофилов в российской Тюмени. Сегодня мы предлагаем интервью, которое дал Руководитель следственного управления Следственного комитета России по Удмуртии Владимир Никешкин (печатается с сокращениями).

Руководитель следственного управления Следственного комитета России по Удмуртии Владимир Никешкин рассказал корреспонденту ИА Сусанин откуда в нашем обществе взялось столько педофилов и почему в России необходимо вернуть смертную казнь.
- Владимир Анатольевич, почему в нашей жизни стало так много педофилов?
- Вопрос очень сложный. Действительно, эти преступления у нас за последнее время пошли в рост. Тут много факторов, которые влияют на эту статистику. Во-первых, люди стали доверять правоохранительным органам. Сейчас никто ничего не скрывает и не замалчивает. Раньше дети просто стеснялись говорить о таких фактах. Следственные органы о них не знали. 

Например, был у нас в одном из районов пятнадцатилетний подросток, назовем его некий «К». Мы его привлекли к уголовной ответственности за изнасилование 17-летней девушки. Она обратилась с заявлением, что молодой человек, угрожая ножом, изнасиловал ее в общественном туалете. Стали выяснять его деятельность предыдущую и оказалось, что он совершил до этого порядка четырех преступлений, изнасилование девочек в возрасте 11 - 12 лет. Он их запугал и дети боялись об этом говорить. Одна девочка пыталась совершить самоубийство. Она уже была в петле, когда ее увидела мать, но девочка не рассказала, из-за чего она хотела совершить этот поступок. Потом, когда его арестовали, когда узнали, что он уже не опасен, тогда они сообщили, и мы об этих фактах узнали. Представляете? Этот факт был три года назад, если бы его тогда не арестовать, то было бы, наверное, еще несколько подобных преступлений.
- Складывается ощущение, что педофилы ничего не боятся. Считают, что им все сойдет с рук.

- Джинна выпустили из бутылки. Та терпимость в обществе к разного рода сексуальным отклонениям, которая сейчас существует, она, наверное, позволила лицам, имеющим какие-то отклонения в этом плане, легализоваться. Если сейчас мэры городов, того же Нью-Йорка, открыто заявляют о том, что они геи, остальные начинают себя чувствовать вольготнее. Люди стали об этом говорить проще, поэтому те, кто раньше скрывали это, давили в себе, прятали свои желания, сейчас стали открыто об этом говорить. Некоторые даже гордятся тем, что они являются геями и лицами нетрадиционной сексуальной ориентации. Кроме того, средства массовой информации нам постоянно сообщают о том, что в развитых странах узаконили однополые браки. Ну это же нонсенс! Разве можно допускать такое? Это же общество наше загнивает. Какие бы ни были принципы демократии, какие бы ни были отношения к меньшинствам, этого допускать нельзя. Нельзя это возводить в ранг обыденности, в ранг закона. Все это влияет на статистику этих преступлений. Распоясались, надо еще жестче их наказывать.
- Как? Вернуться к смертной казни?

- Я знаю, что есть такие моменты, есть люди, и есть деяния, которые просто невозможно простить. Не должен такой человек жить после совершения этих преступлений, ты совершил это – неси ответственность. Та же Америка – в стране демократия, а смертную казнь они сохранили. Я думаю, что смертная казнь некоторую категорию людей остановит. Не всех. Некоторым абсолютно безразлично, убьют их, расстреляют, не расстреляют, но все они надеются, что их не найдут, не раскроют преступление. 

У нас есть еще один вопиющий факт по Воткинску, когда преступник ранее был осужден к условной мере наказания за изнасилование, потом совершает другое преступление, и вот летом этого года убивает 10-летнюю девочку, которая каталась на велосипеде. Он заранее ее увидел, выследил, сбил с велосипеда, затащил в кусты, изнасиловал ее и убил. Я думаю, что нельзя за такие преступления давать условную меру наказания. Быть судьей – очень тяжелая работа. Судье тоже надо взвешивать, когда крокодильи слезы льет преступник, когда у него на иждивении было еще двое инвалидов первой и второй группы. Судья, наверное, руководствовался принципами гуманизма, как-то входил в какое-то положение, но в этой ситуации действовать нужно как хирургу, отрезать, чтобы не было заражения дальнейшего. Многократно судимый в другом городе, не буду называть, чтобы случайно не навредить ребенку, подонок вич-инфицированный изнасиловал 10-летнего мальчика. Как дальше жить!? 

- А у нас вообще есть какая-то система контроля над насильниками, после того, как они выходят из тюрьмы?

- Сформирована система административного надзора. Если человек освободился после совершения тяжкого преступления условно-досрочно по УДО, то за ним устанавливается система административного надзора. Профилактической работой в этом случае занимается полиция. Но это касается не всех педофилов или преступников, сидевших за развратные действия. Если он отбыл полностью свое наказание, то над ним система надзора не устанавливается.

- Получается, что нужна другая система контроля?

- Такие лица вообще должны с электронными чипами ходить. Как бы то ни было – нарушаем, не нарушаем права. Он должен быть в чипах. Такой человек должен постоянно быть под наблюдением каких-то органов. Это будет определенная гарантия того, что он будет знать, что его преступление всегда будет раскрыто.