Я не называю имя девушки, потому что ей страшно. Она еле передвигается с ходунками, чему свидетельствуют фото. Сотрясение мозга и тяжелейшая травма ноги, три шва - результат нападения на нее «гастролеров» из Киева. Только за то, что она говорила по-русски. А ее приняли за гостью из ДНР, обозвав «понаехавшей». В своем родном городе. Недалеко от своего дома. Ныне она живет на обезболивающих препаратах и не знает, выздоровеет ли. Больше тридцати тысяч гривень на лекарства, не прекращающиеся кровотечения - результат общения «высшей майдановской касты» с жительницей русского города, гражданкой Украины.

Впрочем, цитирую без купюр.

«Я отдыхала с подругой и свекровью на пляже Лузановка. Метрах в двацати от нас начали устраиваться только что подошедшие три женщины (очень крупных размеров). Одной на вид примерно около 50-55 лет, а две другие — ее дочки. В процессе обустраивания они обсыпали песком рядом отдыхающую женщину. Та культурно сделала им замечание, но те стали сразу же на нее орать, обзывать матом, посылать на... и говорили: «Ты куда пришла? На пляж? Тогда чего хочешь?». Женщина в шоке собрала свои вещи и перешла метров на тридцать в сторону от этой троицы, а вслед получила порцию отборного мата. Затем троица улеглась на шезлонги, но мамаша стала оглядываться вокруг, и обратила внимание на нас — троих маленьких (по сравнению с ними) женщин, рядом с которыми не находился ни один мужчина. И, так сложилось, моя подруга, лежавшая посередине, курила дамскую сигарету.

Тут же неудовлетворенная предыдущей стычкой «мамаша» подлетела к моей подруге с озверевшим видом и обезумевшими глазами и стала истерически орать, разбавляя каждое литературное слово матом, обращаясь на «ты»: «Затушила б...ть быстро сигарету!», и в таком духе. Моя свекровь — интеллигентная женщина, не привыкшая к подобному поведению, сделала ей тихо замечание, не могла ли она общаться культурно? В ответ ... ничего не изменилось, только количество хамства, оскорблений и матов увеличилось.

Моя подруга уже докурила и затушила сигарету, но та женщина не унималась, среди ее нецензурной лексики были фразы типа: «Понаехали отдыхать...». Мы ответили, что мы — одесситы, мы у себя дома, на это она нам сказала, что мы «из ЛНР или ДНР», что это еще проверить нужно... Я в это время сидела на своем шезлонге и держала в руках мобильный телефон, хотела позвонить кому-то из друзей, чтобы они пришли нас поддержать, но не успела. Мамаша, заметив у меня в руке телефон в секунды пролетела метров пять ко мне и со всей дури ударила своей ногой мне по левой ноге чуть ниже колена. Я от неожиданности подскочила к ней, но ее дочурки, видать, тоже заметили телефон и уже находились рядом с мамашей.

Сразу же последовал удар с размаху мне в голову справа, мои очки разлетелись вдребезги, я упала на колени. Секундой раньше одна из дочурок выдрала у меня телефон из рук, а другая тут же стала ввинчивать ногой его в песок. Постепенно, приходя в себя после сильнейшего удара, я стала подниматься с колен и заметила, что между нами уже 7-10 посторонних мужчин, они стали оттаскивать и успокаивать бесноватую троицу. Вскоре их оттащили к их месту лежбища...

Моя нога сразу же стала распухать, проявляться гематома и отек рос с угрожающей скоростью. Примерно минут через десять я поняла, что дела совсем плохи, боль была невыносимая, а нога увеличилась вдвое. Я через боль с помощью свекрови, пошкандыбала в ближайший травмопункт, а моя свекровь, меня доставив туда, по настоянию тамошнего врача и медсестры отправилась в отделение милиции, которое находилось поблизости. Врачи сказали, что лед, который они мне приложили 20-25 минут назад, уже не поможет, нужно срочно делать снимок, так как опасались, что это перелом. Я отправилась туда, сделала снимок, хирург поставил диагноз — разрыв мягких тканей, перелома нет, но степень повреждения мягких тканей сможет определить только УЗИ.

В это время моя свекровь написала заявление в милицию и с участковым направилась на место происшествия. Участковый попросил мамашу пройти в участок для выяснения обстоятельств, на что та ответила жестким отказом. Увидев мою травму, он сказал, что скорей всего, это уже известная ему троица киевлянок — мать и две дочки волейболистки. Услышав слово «волейболистки», я сразу же вспомнила удар по голове, и у меня отпали всякие сомнения, что речь идет об одних и тех же людях. Участковый нам рассказал недавний случай: мать с двумя дочерями сняли в Лузановке у бабули 75-ти лет квартиру, устроили там настоящий погром, затем залезли в ее палисадник и угробили весь ее урожай. Когда бабуля пришла туда и увидела это, она сказала им: «Вот ваши деньги, уходите, мне такие квартиранты не нужны», на что получила неоднозначный ответ с матами — куда ей идти, кто она такая, что они никуда не уйдут и будут тут жить. Она побоялась вызвать милицию, так как сдавала квартиру неофициально, а за это ей бы пришлось платить непомерный штраф.

После случившегося, мамаша подала на бабулю в суд, и тот таки заставил платить мамаше штраф! Этот участковый все время находился с этой бабулей и сочувствовал ей чисто по-человечески, судья тоже была такого мнения, но ничего не могла поделать, только сказала мамаше: «Женщина, у Вас — клиника. Вам лечиться нужно». 

Я сняла побои. Вечером того же дня, не доехав до дома, потеряла сознание. Мне было очень плохо, мои родственники отвезли меня в областную больницу, где врачи поставили мне предварительный диагноз — сотрясение мозга.

Хирург тоже поставил неутешительный диагноз - нагноение ноги , необходима срочная операция по удалению этого участка и чистка всех мягких тканей в отечной области от коленного сустава до пальцев, установка дренажей и так далее. Операция прошла успешно, под общим наркозом, затем меня поместили в палату под строгим наблюдением, с утра до поздней ночи мне ставили капельницы, делали уколы, перевязки каждые час, два, затем чуть реже... Не обошлось и без обострений, но не буду больше утомлять этими подробностями, хочу обратить внимание на тот факт, что моя свекровь каждый день звонила следователю, узнавала, на какой стадии дело, какие наши дальнейшие действия, на что каждый день получала один и тот же ответ: «По вашему делу еще не назначили следователя...».

Лечение мое еще не окончено. Медсестры выезжают ко мне на дом для перевязки. До сих пор я не могу самостоятельно передвигаться, ощущаю порой невыносимые боли, а два раза у меня был кризис с потерей сознания и огромной потереq крови. Чтобы ни у кого не возникало сомнений по поводу серьезности моих слов, я регулярно, с первого дня, делала фотографии на свой телефон и фотоаппарат за весь период протекания воспаления и период после операции, они более чем убедительны.

Вот и вся история. Пока решаем, как бы сдвинуть это дело с мертвой точки, чтобы не ушло на «отказной» и в архив. Надежда на справедливость еще жива.

Чтобы вылечить и не потерять ногу, я влезла в долги на сумму уже более 20 тысяч гривен! А ведь три разреза еще даже не зашиты, опухоль и гематома не прошли, ходить мне врачи запретили, даже ногу опускать нельзя, чтоб гематома не застаивалась и не началось снова нагноение... И когда это закончится…

И куда катится мир, если одесситы позволяют безнаказанно себя избивать, мучить, жечь заживо, указывать нам, — как нам жить, что делать, что и на каком языке говорить, чему учить наших детей, гробить и засорять наш город, валять наши памятники, указывать нам, что, оказывается, не Екатерина Вторая его основала... Да в конце-то концов, когда это закончится, когда народ проснется? Тогда, когда грады ВСУ полетят в наши дома? Да, запугали, репрессии, но вот это дело (почти вне политики) почему не добиться справедливости, наказать виновных? Почему тишина? Я в свои 36 лет, наверно, слишком глупа, чтоб ответить на эти вопросы... Может, вы сможете мне на них ответить?».

А ответ один - потуга на быдло-бытовой обыкновенный безнаказанный фашизм. Практикуемый в этом быдло-государстве.

Т. Геращенко (Время 4е)